Связь царской России с Индией и ведической культурой

Упоминания об Индии появляются в старинной русской письменности уже в первые века её существования. Нашим соотечественникам прошлого Индия представлялась страной, где удивительным образом сочетались мудрость, святость, простота и возвышенная жизнь. О Кришне россияне впервые узнали более 350 лет назад. Это убедительно доказывают гравюры и рисунки известного «видописца» Емельяна Корнеева. Среди его многочисленных работ особое место занимают две, сделанные им в 1809 г. и изображающие традиционное вайшнавское богослужение в Астрахани. С первой половины XVII до XIX века в Астрахани существовала община индийских купцов, и поэтому там действовал храм вайшнавов (вишнуитов). Пётр I и последующие российские императоры оказывали им поддержку, наряду с другими конфессиями. Подлинность сюжетов на «индийских» гравюрах Корнеева подтверждает схожий набросок, сделанный чуть раньше художником Гейслером, который путешествовал по стране с академиком Петром Палласом. Разрешение индийским купцам селиться в России и торговать было дано ещё до покорения Астрахани после прибытия в Москву в 1553 г. посольства от султана Бобура. В летописи, составленной ключарём Астраханского собора Кириллом Васильевым, имеется свидетельство о том, что индийцы приехали «сухим путём через Моздок и степи по Тереку лежащие» и поселились в Астрахани на Садовом Бугре в начале XVII в. Согласно «Ключаревской летописи», первые индийцы пришли в Астрахань в 1615–1616 гг. В 1649 г. местные власти обустроили для них «индийский двор» (или индийский Гостиный двор) с деревянными избами для жилья. В 1673 г. подворье было заново отстроено из камня. Индийские купцы и их семьи поклонялись Богу в собственном храме, обустроенном в специальном помещении Гостиного двора по всем правилам вайшнавов: в храме была установлена шри виграха (священный образ Господа), читались вайшнавские писания. Остатки этого храма сохранились в Астрахани до сих пор.
Появление индийцев в России объяснялось не только торговыми отношениями, но и следующей причиной. В эпоху деспотичных правителей из династии Великих Моголов индусы на родной земле подвергались всяческим гонениям, в том числе и по религиозным мотивам. Точно зная, что на лежащей за Персией земле крепнет могущественная держава, способная оказать покровительство, состоятельные индийцы бросали насиженные места и отправлялись в далёкое путешествие. В тогдашнем государстве, особенно при Петре I, индийским гостям жилось в России куда легче, чем в самой Индии. «Держать к ним ласку и привет добрый и оберегать, чтобы им ни от кого обид не было», – указывал властям Пётр I. Для индийцев были снижены пошлины, им предоставлялись ссуды из царской казны, а главное – никто не мог вмешиваться в их личную жизнь, в первую очередь, духовную. Им даже было разрешено «суд и расправу чинить» по своим законам. Астрахань стала поликонфессиональным многонациональным городом, где бок о бок мирно существовали православные, мусульмане и индуисты (вишнуиты).
Индийская астраханская община привлекала к себе многих путешественников, как иностранцев, так и русских, которые оставили свидетельства, раскрывающие жизнь, быт, обычаи и верования индийцев-вишнуитов, а также их взаимоотношения с русским населением. Среди этих свидетельств следует упомянуть труды академика Палласа, Вильгельма фон Гумбольдта, Олеария, Корнелия де Бруина, Озерецковского, Пружковского и др. Наиболее подробным исследованием, из которого можно узнать немало интересных сведений, является монография Ф. Ф. Шперка «Индусы в Астрахани», опубликованная в газете «Астраханский листок» в 1898 г. Также об этом явлении писали и советские учёные, такие как О. Ф. Соловьёва, Е. Я Люстерник, В. М. Бескровный, А. И. Юхта, И. И. Пальмова и др. Работа по изучению общины вайшнавов в Астрахани ещё будет продолжаться, поскольку многие архивные материалы ещё не были детально рассмотрены. Первое, что отмечают исследователи – это то, что все жители индийской общины, или, по крайней мере, большинство из них, исповедовали индуизм, а именно – вайшнавизм (вишнуизм). По свидетельству Ф. Ф. Шперка, индийцы ежедневно занимались индивидуальной духовной практикой, подолгу повторяя на чётках молитвы (мантры). Отмечалось их строгое вегетарианство, неупотребление спиртных напитков, сострадание к животным, набожность. Индийцы-вайшнавы строго соблюдали предписания своего вероучения. И. Г. Георги в книге «Описание всех обитающих в Российском государстве народов» называет имена, какими называли Бога индийцы: «Рамджи» (Шри Рам), «Ситамата» (Сита-деви), «Бале-Муконда» (Бала-Мукунда, Кришна-ребёнок). В храме служили брахманы, завязывавшие на затылке небольшую косицу и носившие на лбу вертикальную урдхва-пундру – традиционный знак вайшнавов, символизирующий Бога (Вишну). Начиная с конца XVIII в. состав индийской общины, прежде состоявшей главным образом из торговцев, существенно меняется. Появляется значительное число монашествующих – «саньяси» или «байраги». По свидетельству путешественника Эрдмана, в 1815 г. монашествующие аскеты составляли более половины членов индийской общины в Астрахани. Как пишет В. М. Бескровный в статье «Индийские рукописи, написанные в России», именно байраги, аскеты-вишнуиты, были носителями традиционной вайшнавской культуры. Ф. Ф. Шперк утверждает, что у многих индийцев астраханской общины были Веды и Упаведы (т. е. Пураны и т. д.), чтение которых приводило их в восторг. Эти книги бережно хранились, с них делались новые рукописные списки. В значительной мере благодаря им в Астрахани остались и сохранились для России памятники священной индийской литературы. Часть индийских рукописей из Астрахани попала в 1869 г. в Публичную библиотеку в Петербурге. Они были написаны на санскрите и хинди (брадже), причём на русской писчей бумаге. В колофонах большинства рукописей значится, что они были выполнены в Астрахани переписчиком «Сантой Дасом». Содержание почти всех рукописей вайшнавское: это «Бхагавад-гита», «Картик-махатмья» из «Падма Пураны», «Панчабхишма-махатмья» из «Агни Пураны» и др.
Индийцы-вайшнавы, проживавшие на территории России более двухсот лет, несомненно, внесли значительный вклад в тот подъём интереса русских людей к индийской духовности, который отмечался с конца XVIII по начало XIX в. Ряд фактов указывает на то, что контакты индийцев-вайшнавов существовали и были плодотворными. Один из них – двухлетнее пребывание в доме директора Публичной библиотеки Оленина в 1816–1819 гг. индийского брахмана Нам Джоги Алана, прибывшего в Петербург для разрешения «некоторых научных и философских вопросов». Известно, что академик Баэр, историк-востоковед, обучался санскриту у индийца Зонгбара, тоже проживавшего в Петербурге. Особо следует отметить путешествие в Индию и одиннадцатилетнее пребывание там Г. С. Лебедева, первого русского индолога, оставившего ценнейший труд «Беспристрастное созерцание систем восточной Индии, брахманов, священных обрядов их, народных обычаев…», где отмечаются параллели между Кришной и Христом, Кришной и христианской Троицей, а также даётся наиболее полное по тем временам описание учения Вед. Удивителен и тот факт, что перевод Петрова «Бхагавад-гиты» на русский язык появился почти сразу же после перевода её на английский Уилкинсом.
Ещё за полтора века до появления индийцев на русской земле знаменитый тверской купец, путешественник и писатель XV века Афанасий Никитин совершил путешествие в Индию, в 1468–74 гг. Путевые записки Никитина «Хождение за три моря» представляют собой ценный литературно-исторический памятник, который отмечен многосторонностью наблюдений, а также необычной для средних веков веротерпимостью. После посещения Ирана Никитин узнал, что в Индии ценятся породистые жеребцы и там же можно дёшево купить дорогие на Руси товары. Приобретя коня, в апреле 1471-го Никитин сел на судно, идущее в индийский порт Чаул. Выгодно сбыть жеребца удалось не сразу, и он путешествовал по разным городам Индии под видом ходжи, терпя гонения от местных властей. Лишь в Бидаре, многолюдной столице провинции Бахмани, ему удалось продать коня. В январе 1472-го он пришёл в священный город Парват, где прожил полтора года. Почти полгода Никитин провёл в одном из городов «алмазной» провинции Райчур, где принял решение вернуться на родину. Около трёх лет путешествовал тверской купец по Индии. Его путевые записи уточняют и дополняют индийские хроники 1471–74-го гг. В январе 1473-го Никитин сел в Дабхоле (Дабул) на судно, которое почти после трёхмесячного плавания с заходом на Сомалийский и Аравийский полуострова доставило его в Ормуз. Торгуя пряностями, Никитин прошёл через Иранское нагорье к Тебризу, посетив туркмен, пересёк Армянское нагорье и осенью 1474-го достиг Трабзона. Власти этого черноморского порта арестовали все его товары, в том числе индийские драгоценности, приняв Никитина за туркмена; дневник при этом не тронули. 5 ноября Никитин прибыл в Феодосию, где перезимовал и, вероятно, привёл в порядок свои наблюдения. Весной 1475 года он двинулся на север, скорее всего, по Днепру. Из краткого вступления к его запискам, включённым в «Львовскую летопись» под 1475-й, следует, что он «умер, Смоленска не дойдя, весной или в начале 1475-го. А записи он своей рукой писал, и те тетради... привезли купцы в Москву». В XVI–XVII вв. его дневник «Хождение за три моря» (имеется в виду Каспийское, Аравийское и Чёрное) неоднократно переписывался – известно шесть списков. Один из них в начале XIX в. был найден Н. М. Карамзиным, оценившим исключительное значение труда. Не планируя заранее путешествие за три моря, Никитин оказался первым европейцем, который дал ценное описание средневековой Индии, обрисовав её просто и правдиво. Его записи лишены расового подхода и отличаются редкой для того времени веротерпимостью. Своим подвигом Никитин доказал, что во 2-й пол. XV в., за 30 лет до португальского «открытия» Индии, путешествие туда мог совершить не богатый, но целеустремлённый человек. Труд Никитина представляет интерес как один из ярких образцов жанра путевых очерков, т. н. древнерусских «хожений» (основоположником которого принято считать игумена Даниила, XII в.), и как памятник разговорного русского языка XV века. Именем Никитина, героя многих исторических повестей, в 1957-ом названа вершина подводного горного массива в Индийском океане недалеко от экватора.
В 1788 г. под патронажем императрицы Екатерины II и с одобрения Синода на русском языке была издана «Бхагавад-гита», писание вайшнавов. Она издавалась известным русским просветителем Новиковым. Язык санскрит и памятники духовной литературы древней Индии, «Рамаяна» и «Махабхарата» (включая «Бхагавад-гиту») преподавались не только в российских гимназиях и университетах XVIII–XX вв., но даже и на женских курсах. А среди писателей, учёных, философов и представителей духовной интеллигенции России всегда встречались те, кто желал больше узнать об индийской философии, литературе, музыке и искусстве. Индия вдохновляла таких замечательных русских поэтов, как Жуковский, Фет и Брюсов.

Из книги «Духовный свет Истины»